Уманский «котел» - Страница 104

104

Вечером прибыл автомобиль с громкоговорителем, имевшим радиус слышимости до 6 км. Призывы к сдаче продолжались до наступления темноты. Около 23.00 в плен сдалась группа бойцов и командиров, среди которых оказался полковник А. С. Слижевич – командир 862-го полка.

С уничтожением командования 12-й армии и захватом села Подвысокое организованное сопротивление остатков войск 6-й и 12-й армий было окончательно сломлено, и окружение, в основном, ликвидировано. Разрозненные группы красноармейцев продолжали сопротивление, и попытки просочиться сквозь немецкие боевые порядки вплоть до 13–15 августа.

Глава 5. Завершение Уманского сражения

Последним очагом организованного сопротивления можно считать действия группы войск, которую возглавил штаб 49-го корпуса. В нее вошли пограничники 97-го пограничного отряда, 21-й кавполк НКВД и несколько разрозненных отрядов красноармейцев и командиров, которые не смогли самостоятельно выйти из окружения.

В опубликованных воспоминаниях – батальонного комиссара Е.А. Долматовского и пограничника майора Г.А. Перекальского, рассказывается о действиях бойцов и командиров группы С.Я. Огурцова. Майор Г.А. Перекальский не успел принять участия в прорыве, он днем 6 августа вел бой в селе Копенковатое, а вечером ушел в лес с группой в 60 пограничников. Тут отряд майора Г.А. Перекальского попал под артиллерийско-минометный обстрел и был рассеян. Осколком убило старшего батальонного комиссара Д.Г. Митузова, погибло несколько бойцов. В сгустившихся сумерках пограничники встретили остатки 10-й дивизии НКВД во главе с полковником И.С. Магилянцевым, с которыми договорились действовать совместно. Но поздним вечером 10-я дивизия НКВД ушла на прорыв самостоятельно, никого не предупредив. В итоге майор Г.А. Перекальский принял решение разбиться на две группы – одной надлежало пробиваться на запад, другой – на юг.

Боевая техника и вооружение, предположительно принадлежавшая 11-й танковой дивизии 2-го механизированного корпуса, брошенные в селе в районе Умани. На переднем плане – бронеавтомобиль БА-10М, 85-мм зенитные пушки образца 1939 года (52-К), грузовые автомобили ЗиС-5 и ГАЗ-АА. На заднем плане возле хат – автомобильная техника Вермахта

Утром 7 августа немногочисленная группа, возглавляемая майором Г.А. Перекальским, наткнулась на расположение штаба 49-го корпуса. Так произошла его встреча с отрядом генерала С.Я. Огурцова. В составе отряда были командир 21-го кавполка подполковник И.Я. Поддубный, военком полка батальонный комиссар Братчиков, некий полковой комиссар, начальник Особого отдела корпуса. Также здесь находился бывший командир 49-го корпуса генерал И.А. Корнилов, но он «был серьезно ранен».

Первоначальным намерением командования отряда был прорыв из окружения через село Копенковатое. Этот факт подтверждает и Е.А. Долматовский. Он утверждал также, что генерал С.Я. Огурцов намеревался организовать на базе 21-го кавполка НКВД «партизанскую армию», но когда понял бесперспективность этого, решил прорываться к Одессе или на север в Белоруссию. Если действительно у командования корпуса существовало намерение партизанить в Зеленой браме, то следует признать его совершенно фантастичным, учитывая незначительные размеры лесного массива. Зеленая брама имеет в длину 11 км и в ширину 3,5 км, поэтому укрыться там каким-либо крупным силам невозможно, а обнаружить и уничтожить партизан не составило бы особого труда.

Для воплощения своей идеи генерал С.Я. Огурцов повел свой отряд к с. Копенковатое, куда прибыли к утру 8 августа. Как вспоминал Г.А. Перекальский, здесь стихийно возник митинг. Первым слово предоставили С.Я. Огурцову. Собравшиеся на поляне бойцы, командиры и политработники, видимо, рассчитывали, что генерал четко поставит цели и определит задачи, но тот неожиданно для всех «предоставил решение вопроса всем нам». Это вызвало недоумение у собравшихся, и тогда слово взял полковой. В качестве единственной цели он предложил прорыв, и с ним согласились.

Вышесказанное наглядно показывает, что никакого определенного плана действий у командования отряда не было. Более того, видимо, и реального руководства оно не осуществляло или не хотело на себя брать. Когда в лесу под Копенковатым было принято решение идти на прорыв, красноармейцы сами разделились на группы и избрали себе командиров.

Кавалерийский эскадрон 60-й дивизии попытался найти брешь в обороне противника, не безуспешно. Когда об этом было доложено командиру корпуса, тот заявил: «Наши дела очень плохи, можно сказать критические, и надо организовывать мелкие группы бойцов и командиров и выходить из окружения только мелкими группами, а я вот с начальником штаба думаем организовать партизанский отряд и еще повоевать с немцами…»

Капитан В.П. Пальчиков и начальник политотдела корпуса Левинсон отнеслись к этой затее скептически: «надо людей организовывать на прорыв, а не в прятки играть». Как видим, в штабе 49-го корпуса существовали серьезные споры относительно планов на будущее. Ряд командиров и политработников открыто выражали свое несогласие с распоряжениями комкора. Не исключено, что уход группы полковника С.П. Гусева также был спровоцирован его разногласиями с генералом С.Я. Огурцовым.

Независимо от воли командира 49-го корпуса его отряд вступил с немцами в бой. Пограничники, числом не более в 100 человек, к вечеру сумели очистить от немцев южную окраину села Копенковатое. Отсюда можно было начинать выход из окружения. Но вплоть до утра следующего дня генерал С. Я. Огурцов на это так и не решился. С рассветом 9 августа он повел свой отряд на север. Е.А. Долматовский полагал, что договорились пробиваться на север в Белоруссию, на соединение с партизанами. Как считал Г.А. Перекальский, С.Я. Огурцов, по совету генерала И.А. Корнилова, решил сделать налет на Подвысокое и отбить плененного командующего 12-й армией генерала П.Г.

104